Статус персоны нон грата на фестивале для того и нужен, чтобы твои фильмы, немного поломавшись, показывали во внеконкурсной программе. Ведь Ларс – скандалист. Ларс – провокатор. Ларс – художник, рисующий теми красками, цвет которых виден далеко не всем, но аромат которых проникает в мозг и вызывает состояния от эйфории до тяжелого отравления. Спустя пять лет датчанин открыл форточки мастерской, проветрил помещение и поехал на личном воздушном трамвайчике со свежей картиной на выставку, с которой его однажды погнали тряпками, но на которой его все еще очень ждут.
По сути, именно так выглядел бы Маньяк Лустига, если бы переработкой сюжета и режиссурой занимался какой-нибудь фестивальный выпендрежник. Джек – инженер. У него красный фургон, он носит очки, помешан на чистоте и страдает ОКР. Однажды он останавливается на шоссе и решается помочь даме со сломанным домкратом. Так начинается история Джека – маньяка. Не то, чтобы безвозмездная и искренняя помощь является чем-то преступным, да и никакого маниакального стремления к оказанию безвозмездной помощи другим не будет. Дамочка оказывается не просто с характером, а без мозгов от слова «совсем». В результате чего, образное и безобидное «убил бы дуру» превращается во вполне себе реальное убийство. В определенный момент Джек срывается и начинает убивать все больше и больше, а каждое свое убийство склонен считать произведением искусства, которое спешит увековечить на пленке. Ну, прям как Фон Триер, который точно также привык считать свои фильмы произведениями искусства. Кто заблуждается больше – режиссер или его персонаж – вопрос риторический.
Ларс любезно разделил свое повествование на несколько «инцидентов». И я совсем не против разделить свое мнение о фильме на столько же частей, пусть и куда более скромных по объему и содержанию.
1.Сценарий. Ларс снимал не детектив, а историю маньяка. Будь картина детективом, это было бы днище жанрового кино. И пускай повествование ведется от лица Джека, это никоим образом не оправдывает безграничной тупости практически всех персонажей, кто имеет честь попасть с ним в один кадр. Женщины, подобно мотылькам сами телят на свет, что при их приближении оборачивается ужасным пламенем, опаляя свою жертву до состояния золы. А что полиция? Сотрудники охраны правопорядка точно такие же овцы, но с оружием. Даже не овцы, а голуби, клюющие землю без малейшего света интеллекта в глазах. Долгие годы им известна внешность маньяка, наверняка есть ДНК и отпечатки пальцев, но при покорном молчании сирен убийства продолжаются долгие и долгие годы.
В перерывах между убийствами Джек пытается строить дом. Идеальный дом, который обречен быть завершенным лишь где-то в мечтах архитектора. Еще у Джека есть бывший магазин с холодильной камерой, которая стабильно пополняется свежим мясом в рубашках и брюках.
2.Художественная форма. Один человек, считающий себя художником, снял фильм про другого человека, считающего себя художником. Выглядит это как сцена с гончарным диском из фильма «Приведение», где роль Деми Мур исполняет маньяк убийца Джек, а у него за спиной удобно расположился не Патрик Суэйзи, а старина Ларс. Под дивную музыку они пытаются вылепить вазу династии Мин из куска подгнившей человеческой плоти. Впрочем, дальше этот процесс не сильно отличается от продолжения сцены в «Привидении».
И все же в этом фильме слишком много «чужого», если угодно. Что ни художественный примем, то уже где-то виденный ранее, что ни мысль, то уже когда-то и кем-то высказанная. Я убежден, что некоторые из мыслей вполне могли быть произнесены где-то в застенках лечебных заведений устами «Наполеона» или «Цезаря». Где-то Ларс старается подражать Тарантино, где-то Бергману, а где-то, весьма неожиданно, просматривается и Дроздов со своими заметками о животном мире.
Кстати, в кой-то веки Ларс решил вступить со зрителем в диалог. Интересы зрителя в картине представляет персонаж Бруно Ганца. Когда Джек не занят, он обсуждает свои мысли и поступки с таинственным собеседником. И вслед за каждой произошедшей тупостью и каждой спорной мыслью фильма, собеседник задет вполне естественный и справедливый вопрос. Становится ли происходящее от этого вменяемее? Нет! Дураки остаются дураками, просто там, по ту сторону экрана есть кто-то, кто понимает весь утопический ужас происходящего.
3.Актерская игра. Метту Диллону играть и не надо. Со своей внешностью ему достаточно просто молчать, чем он и занят добрую половину фильма. Остальные либо тупят, либо дети, либо первое. Только есть среди всего этого актерского месева кое-кто особенный. И это не Ума Турман со следами неоднократной встречи с домкратом на лице.
4.Луч света. И этот луч, этот особенный актер – Бруно Ганц. Самое лучшее в новом фильме Ларса. То единственное, чего, кажется, этот фильм совсем недостоин.
5.Итог. Многие уходили с показа в Каннах, многие критиковали фильм за излишний цинизм в отношении женщин и детей. Тем не менее, по части жестокости по отношению к своим персонажам, до Ханеке Ларс даже не дотянулся (разве что готов без зазрения совести уродовать своих персонажей физически), а вынужден смотреть на баварца снизу вверх. Ведь играть на физических мучениях куда проще, нежели на струнах психики.
И все же, каким бы циником ни был Ларс, как бы нарочито жесток он ни был к персонажам своей картины, каким бы ни был скандалистом, тем не менее, даже он вынужден подчиняться законам морали. Глядя сквозь редкие доски недостроенных стен дома, который построил Джек, становится понятно, что Ларс – маленькая трусливая школьница, которая готова скандалить и провоцировать лишь в тех рамках, в которых ей это разрешают взрослые.

В некоторых местах я с Долиным не согласен, но это, скорее, вопрос разницы в восприятии.

taiklot
А как ты считаешь, почему Ларс остановил Джека там, где остановил?