Все-таки это не роман, а словно база для него, так сказать, истоки, жизнь самого автора и кое-какие причины, раскрывающие грусть-тоску самого писателя.
Но даже если и так, отсюда возникает еще большая сложность, потому что это вроде как прелюдия, и зритель должен в полной мере понимать, что он найдет в книге.
Здесь же больше как раз не духовные бездны, не омуты с демонами и не страшные, болезненные надломы, губящие и героя и всех женщин вокруг него, а словно внешняя оболочка, то есть скорлупа для орехового ядра. А авторы фильма еще и начали так вот веселенько...
Поэтому, признаюсь, более или менее драмой личности удалось проникнуться где-то к середине фильма, когда видно, что человек реально катится в какую-то мусорную яму, да еще и попутно делает из этого шоу, но словно не в радость, а назло. Впрочем, и назло же тоже может быть эффектно, вот герой и выдает все эти телесные конвульсии.
Вообще через шарж и некую даже усмешку, все равно стало мне понятно, что авторы фильма герою сочувствуют. Они словно делают из этой душевной клоаки и "всех убью, один останусь" какое-то прям героическое мученичество.
В принципе, и тема творчества и рождения произведения и как авторы по-разному подходят к самому процессу "извержения" из себя идей и мыслей - неплохо показана. Кто-то серьезно и основательно, кто-то как паяц, который харкает кровью и плюет на всех, видя в своем падении источник взлета для вдохновения. Ну, это можно порицать, можно пожать плечами. Жизнь-то их. А вот произведения, которыми мы наслаждаемся, уже в некоторой степени - наши.
И все равно сложно мне было продираться через все эти любовные похождения. Не потому что их много, а потому что они какие-то пластмассовые, что ли. Искусственные вздохи, стандартные поваляшки, задирания подолов и прочие фрикции, которые вымучены донельзя. Два манекена бы наверное лучше изобразили страсть.
Впрочем, потом у меня появилась мысль, что это реально все какое-то поверхностно-выдуманное. Герой прям вдруг превратился в мученика, то он вроде там всех тер по стенкам и целовал долго и сально, но вдруг его начали сношать где ни попадя и почти по принуждению.
И вот он лежит, такой вот прям уж полумертвый, харкает кровью, а злобные бабищи прям стягивают опять с себя трусы, задирают ему кимоношку и прям вот взгромождаются и налегают и вытягивают последние соки. Напомнило мне что-то Фон Триера с его "Антихристом", где герои не знали ваще, помирать ли или оргазмировать, поэтому вот полноэкранно эякулировали зрителю в лицо кровью. Ну, здесь уж не дошли до такой вот извращенной образности, поэтому получалось все как-то куцо, с возней и посмертным трепыханием под очередной галлопирующей на писателе бабищей.
Женщины здесь, прямо скажем, существа отвратительные, настоящие паучихи. Они прям вот засношали героя во все места, а он прям вот изнемогает, но терпит, потому что ему тоже что-то от них надо. Кстати, кажется, секс - далеко не первый в его списке из того, что надо.
Смотреть на это было неприятно. Прям вот облепили и что-то жмут, и хотят, и настаивают, и прилипают. Авторы не любят женщин? В Японии не любят женщин? Судя по накопленному багажу увиденного и прочитанного - последнее.
Поэтому ничего удивительного, что финальный аккорд с утоплением одной из девиц такой вот мажорный. Герой выходит из воды, отряхивается, и прям вот почти слышу закадрово:
Там где клен шумит
Над речной волной
Утопилась ты...
Ну и х(ен с тобой!
А роман-то у писателя хороший все равно получился, глубина, да-с!
Dream написал(а):Заметно, что женщина снимала.
Точно, у тебя ж это упомянуто, но совсем выскочило у меня из головы)
